Неоспоримая - Елена Тодорова

30

В начале августа ей исполнилось девятнадцать… Не то, чтобы почувствовала в себе определенные изменения. На самом деле они произошли раньше. Когда осознала свою влюбленность в Аравина. Тогда изменилась существенно.

Может, и хорошо было, что вскоре после того Егор уехал из страны. У нее было время как следует все осмыслить. Примириться со своими чувствами. Определиться с тем, как дальше жить.

Сопротивляться себе не стала. Сколь бы безрассудны не были ее чувства, отдалась им с волнением, но без остатка.

Мечтала… Вдевала в уши наушники, включала музыку и тихонько подпевала, представляла себя в мире, где ее чувства взаимны. Фотография Егора, спрятанная за наволочкой подушки, согревала в особо тоскливые дни. Вглядывалась в изображение, впрочем, понимая, что этого ей уже становится мало…

Хотелось коснуться его лица. Обхватить ладонями широкие скулы, вдохнуть его запах в себя, скользнуть губами вдоль щеки и… Не знала, что сделала бы еще. Одно это уже заставляло ее сердце биться сильнее.

Иногда ей казалось, что ее любовь способна заполнить все воздушное пространство России. Но пока, трепетно свернувшись, она вынужденно томилась в сердечной мышце. Страшно представить, что будет, когда это чувство все-таки вырвется наружу.

Равнодушие и грубость Егора сильно задевали, каждый раз оставляя внутри Стаси крохотные раны. И все равно прощала. Плакала и исцелялась.

Когда дверь кухни распахнулась, и вошел Егор, Стася застыла с холодным чайником у включенной плиты. Лишь мельком пробежала по мужчине взглядом и смущенно отвернулась.

Сердце резво подпрыгнуло в груди и начало выдавать какие-то безумные кульбиты радости. Было ощущение, что оно плясало по всей грудной клетке. Хаотично, быстро, отрывисто. Девушка едва совладевала с этим сумасшедшим внутренним бунтом. Оставалась на ногах, что удивительно, учитывая то, что в глазах поплыло, а голова закружилась.

Сейчас Стасе категорически не нравилось все то, что творилось с ее организмом. Так и грохнуться в обморок не проблема.

– Доброе утро, – сухо поздоровался Аравин.

– Привет, – тихо отозвалась девушка. Голос слабо вздрогнул на одном этом коротком слове.

Сколько ждала встречи с Егором. А сейчас, когда он наконец стоял перед ней, потерялась.

– Баба Шура дома? – низкий волнующий голос Егора защекотал все нервные окончания Стаси.

Хотя, куда уж больше!

Стася уставилась на его подбородок, чувствуя, как живот скрутило в тугой узел.

– Нет… – взволновано выдавила между рывками сердца. – Чай будешь?

– Не откажусь.

Дрожащей рукой опустила чайник на раскаленную поверхность. Отвернулась, доставая из шкафчика чашки, чай и сахарницу.

«Только бы ничего не уронить», – молилась мысленно девушка.

Так и не решалась на него посмотреть. Методично готовила все необходимое к чаепитию. Первым делом медленно и аккуратно, словно от этого зависела чья-то жизнь, насыпала в каждую из чашек крупнолистовой чай. Придирчиво расставила на кухонном столе чашки строго симметрично друг другу, по центру – сахарницу и вазу с пирогами бабы Шуры.

Остановилась на секунду. Бессознательно потеребила в руке подаренный бабушкой на день рожденье золотой крестик. Не привыкла пока к нему. Словно мешал ей.

Обернулась к холодильнику и достала прикрытую пищевой пленкой вазочку с малиновым вареньем и масленку.

Поставила на стол и безотчетно провела вспотевшими ладонями по коротким трикотажным шортам.

Судорожные мысли о том, что же делать дальше, прервал спасительный свист вскипевшего чайника. Обернулась с явным облегчением.

Когда вернулась к столу с чайником, Егор стоял неподалеку, возвышаясь над ней.

Задохнулась от его близости. Знакомый аромат врезался в ее ноздри, а покалывающие мурашки прошлись по всему телу девушки, пока она пыталась сосредоточиться на горячем чайнике в руке.

Как назло, разливая кипяток по чашкам, отчетливо ощущала взгляд Егора на своем лице. Наверное, от этого так горели щеки.

Естественно, Егор отметил, как непривычно Стася прятала от него взгляд. Не смотрела выше подбородка. Чаще рассеяно блуждала глазами по периметру кухни. Или сосредоточенно и неотрывно пялилась на собственные руки, выполнявшие простые движения.

И это его удивляло. Но не задумывался об этом.

Просто смотрел на нее. Потому что нуждался в этом сейчас очень сильно. Не собирался четко дефинировать свои ощущения. Знал, что ничего хорошего это ему не даст.

Он просто смотрел и, черт возьми, с явным удовольствием наблюдал трепетное дрожание густых ресниц Стаси.

Раньше не думал, что будет скучать. Он же был не способен на подобное ущербное безумство. Считал себя самодостаточным и независимым. На всех плевать было. И неважно ему было с кем, где и когда находилась Рита.

А со Стасей по-другому. Отрицал. Отвергал эти мысли. Запихивал где-то глубоко в подсознание. Но себя же не обманешь – всплывали.

Паскудно! Но пришлось признать, что не хватало ее. Недоставало того живого интереса, который только она пробуждала в нем!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍